Если бы я спросил вас: “Откуда вы знаете, что вы христианин?” Как бы вы отреагировали?

Где вы ищете свою уверенность в спасении? Вы заглядываете внутрь себя? Обращаетесь ли вы в прошлое – возможно, к какому-то поступку или решению, которое вы приняли? Или вы смотрите за пределы себя? Однажды я писал об учении об уверенности в спасении, вере, которую Джон МакАртур справедливо называет “правом по рождению и привилегией каждого истинно верующего во Христа”. Сегодня я хочу связать это с другой темой, которая меня волнует. Я говорю о “возрождении принятия решений”, термине, который описывает многое из того, что мы понимаем под обращением в современном евангелизме.

Прежде чем мы обратимся к возрождению, основанному на принятии решений, мы должны сначала дать определение возрождению. Дж. И.Пакер подробно определяет возрождение как “…духовное изменение, произведенное в сердце человека Святым Духом, в котором его/ее изначально греховная природа изменяется, чтобы он/она мог с верой отвечать Богу и жить в соответствии с Его волей (Мф. 19:28; Иоан. 3:3,5,7; Тит 3:5). Это внутреннее воссоздание падшей человеческой природы милостивым суверенным действием Святого Духа (Иоан. 3:5-8). Это изменение приписывается Святому Духу. Оно исходит не от человека, но от Бога (Иоан. 1:12, 13; 1 Иоан. 2:29; 5:1, 4). Оно распространяется на всю природу человека, изменяя его руководящий характер, освещая его разум, освобождая его волю и обновляя его природу”. Проще говоря, возрождение — это действие Духа, посредством которого Он дает человеку новую природу, которая освобождает его волю и дает ему расположение к Богу. Это определение полностью реформатское и, следовательно, полностью библейское.

Обзор христианской доктрины выявил бы три преобладающих мнения о том, когда происходит возрождение. Обратите внимание, что каждая традиция будет иметь несколько иное определение этого термина.

Можно подойти к вопросу об уверенности с точки зрения либо проблемы, которую он ставит, либо доктринальных противоречий, что пробуждались им в прошлом. Когда в душах людей пробудилось подлинное стремление к чувственной религии, были приняты оба этих подхода. Но нам необходимо напомнить, что Священные Писания не рассматривают уверенность с этих точек зрения.

Для Нового Завета нет ничего более очевидного, чем то, что уверенность — это прежде всего привилегия и благословение; действительно, это вершина благословений, которые верующий может познать в этой жизни. Только по этой причине большая часть того, что следует далее, опирается на великую вершину истины, которую Павел достигает в Рим.8. Он не говорит всего, что можно сказать в этих стихах; но аспекты опыта, которых он касается, являются фундаментальными измерениями христианской жизни.

1. Возможность уверенности

Апостол указывает на значение своей уверенности, когда утверждает, что он убежден или уверен в том, что ничто не может отделить его от Божьей любви к нему во Христе (ст. 38-39). Это, собственно говоря, и есть несомненность спасения. В исторической теологии не всегда в достаточной степени осознавалось, что выражение «уверенность» является неточным термином. Большая путаница возникла из-за того, что объект гарантии не был обозначен. Является ли это уверенностью во Христе? Или уверенностью в вере? Или некоей гарантией избрания? Часто в этом отношении между Кальвином и пуританами вбивался клин, как будто они учили диаметрально противоположным вещам. Поэтому очень поразительно видеть, как Джон Оуэн определяет оправдание веры почти в тех же терминах, что и Кальвин, — в признании того, что сама вера зависит от определенного рода уверенности, а именно от благодати и благосклонности Бога к людям (Works 1.486). Но это не та уверенность, о которой говорит здесь Павел. Он говорит о чем — то более личном, и это настоящее и будущее спасение его самого и таких, как он, кто уповает на Господа Иисуса. Уверенность в этом смысле — это переживание того, что сердце расширяется чувством величия и силы спасительной благодати Божьей, и, как мы увидим, разум расширяется до богатств Его спасения.