Карл Барт однажды отметил, что падший человек имеет три главных греха, от которых происходят все остальные грехи. Это гордыня, леность и ложь. Прав ли Барт в своей оценке — вопрос спорный, но совершенно очевидно, что эта триада пороков действительно является чрезвычайно серьезной. Они поднимают свои уродливые головы в самых разных обличьях, стараясь разрушить все наши попытки достичь истинного благочестия.
В этой статье мы рассмотрим первый из трех — гордость. Возможно, классической библейской цитатой на тему гордыни является этот часто приводимый стих из притч: «Погибели предшествует гордость, и падению надменность. Лучше смиряться духом с кроткими, нежели разделить добычу с гордыми» (Пр. 16:18-19).
Погибели предшествует гордость. Погибель — это крушение всего. Люди могут двигаться вперед, создавать империи и репутации и взобраться достаточно высоко. Но все это рухнет, если некогда здоровый фундамент подточит гордость. Жалобный стон падших — «Я уничтожен». Это душераздирающий вопль тех, кто потерпел крушение.
Однажды утром у меня было забавное происшествие, связанное с гордостью. На рассвете мы с женой пошли в супермаркет. Когда мы въехали на стоянку автомашин, Веста сказала мне: «Надеюсь, ты не заставишь меня выходить из машины. Знаешь ли, у меня есть чувство собственного достоинства». Она не хотела выходить, потому что из-за раннего времени выглядела не так, как ей хотелось бы. На ней был большой теплый мужской тренировочный костюм и никакой косметики. Волосы она еще не укладывала. «У меня есть гордость», — сказала она. Я посмотрел на ее одежду и с озорной улыбкой спросил: «А зачем ты так оделась?» Она была готова стукнуть меня по голове книгой, доказав правомерность одного знаменитого замечания Лютера, которое он отпустил в адрес своей жены Кэти фон Бора: «Если бы Бог захотел дать мне кроткую жену. Ему бы пришлось изваять ее из камня!»
Но гордость, о которой говорила Веста, отличается от гордости в библейском смысле. Нет ничего дурного в том, чтобы «гордиться своей работой» или желать «выглядеть как можно лучше». Это все вопросы человеческого достоинства, и нет греха в желании выполнить свою работу качественно. Стремление к качеству является добродетелью, а не пороком. Гордиться хорошо сделанной работой значит чувствовать удовлетворение от нее. Сам Бог смотрел на дело рук Своих и сказал: «Хорошо». Бог не раздулся от надмения, приводящего к падению. Притчи говорят о гордости с духом надменности, духом нетерпимого высокомерия. В надменности есть оттенок дерзости, который мы все легко узнаем. Мы помним предостережение Писаний о вещах, противных Богу: «Вот шесть, что ненавидит Господь, даже семь, что мерзость душе Его: глаза гордые…» (Пр. 6:16-17а).
Разрушительная гордыня, рождающаяся от надменности и высокомерия, проявилась в самом разрушительном из всех эпизодов человеческой истории. Это тот самый случай грехопадения, падения всей человеческой расы.
В Эдемском саду первый грех был грехом гордыни. Искушение, исходившее от змея, сопровождалось такими словами: «Вы будете как боги…» (Быт. 3:5). Одно дело — стремиться к качеству. Другое — стремиться к равному с Богом положению.
Стремление к власти и влиянию на людей не имеет границ. Мы все подвержены искушению высоким положением в обществе. Мы хотим иметь возможность насаждать свое мнение, даже если оно ошибочно. «Я так сказал» — это абсолютно действенный аргумент только в устах Бога.
Соблазн быть как Бог намного более реальный, чем мы можем представить. Мы сопротивляемся требованиям закона. Мы ворчим, когда сильная масть предъявляет к нам свои требования и ограничения. Нам нравится быть свободными — свободными от ограничений, свободными от ответственности.
СТРЕМЛЕНИЕ К НЕЗАВИСИМОСТИ
Свобода действительно ценный товар. Но наша свобода имеет определенные границы. Дело в том, что мы действительно имеем определенные ограничения и несем определенную ответственность. Мы полностью подотчетны Богу. Нам просто не разрешено делать все, что нам хотелось бы делать.
Недавно я ехал в машине с другом. Вдруг мы обнаружили, что едем не в том направлении. Знак на перекрестке гласил: «Поворота нет». Мой друг без долгих раздумий развернулся и поехал в обратном направлении. Когда я запротестовал в ответ на это нарушение правил, он сказал мне: «Роберт, неужели вас напугал этот металлический знак?».
Его слова прозвучали насмешкой над законом. Я тут же подумал о библейской заповеди подчиниться земным властям. Конечно, существуют моменты, когда гражданское законодательство в большей степени отражает бюрократическую несостоятельность, чем справедливое правосудие, но мы призваны избегать полного беззакония. Мое подчинение закону обращено не к металлическому знаку, а, в первую очередь, ко Христу. Оно есть признак моей готовности подчиняться тем властям, которые установил Бог.
Конечно, существуют моменты, когда христиане не только могут, но и должны отказываться подчиниться гражданской власти, но такие акты гражданского неповиновения должны иметь основанием справедливость и необходимость. Мы не можем не подчиняться закону просто так, потому что закон представляет собой какое-то неудобство. Своим неповиновением мы ставим себя выше закона, что уже само по себе является симптомом разрушительной гордыни.
Стремление быть подобными Богу — вот чем является по сути стремление встать над законом. Это стремление к независимости. Независимость (autonomy) дословно означает «самозакон». Человек, стремящийся быть совершенно независимым, — это человек, который сам стремится быть законом. Он не хочет быть подотчетным никому.
Однако здесь нам следует быть осторожными. Избегать независимости не означает согласия отдать себя в кабалу. В Писании представлены различные типы власти, у каждой из которых своя система ответственности. Дети должны подчиняться родителям, работники — работодателям, овцы — своим пастырям, студенты — преподавателям и так далее. Мы все неминуемо относимся к какому-нибудь типу человеческих взаимоотношении, где либо осуществляем какую-то власть, либо подчиняемся ей.
Однако следует остерегаться тех замаскированных тиранов, которые стремятся подчинить нас себе там, где Бог дал нам свободу. Родители не проявят признаков высокомерия, если откажутся подчиняться власти своих детей, или учителя — своим студентам. Речь идет не о «подотчетности», а о стремлении манипулировать другими людьми.
Я боюсь людей, которые постоянно говорят о том, что надо быть «ответственными». Под этим часто скрывается желание манипулировать людьми. Это излюбленное средство контроля сверх разумных границ.
Однажды я разговаривал с человеком, у которого есть собственное дело. Он заметил: «Я провожу заседания совета, принимая душ». Этим он хотел сказать, что, как президент и собственник компании, он стоит выше всех. Конечно, как босс. он все держит в своих руках, однако это не значит, что он не подотчетен никому. Он отчитывается перед банком. Он отвечает перед законами своего штата. Он подотчетен старейшинам и пасторам своей церкви. Он полностью подотчетен Богу. Но он не в подчинении своего секретаря, в офисе она подчиняется ему. Христианину очень важно осознавать, под чьей властью он находится, и тогда уже подчиниться этой власти в духе готовности. Священник во время рукоположения его в сан торжественно обязуется перед Богом подчиняться руководству своей церкви. Однако мы осознаем, что церковь не может обязать мою совесть. Она в подчинении только у Бога. Если у меня есть какие-то возражения по поводу правил церкви и я стою перед выбором, подчиниться ли церкви или Богу, я должен подчиниться Богу. Если мое несогласие достигает таких размеров, что может нарушить мир и единство церкви, тогда моим долгом будет уйти из нее с миром.
То же можно сказать о трудовых взаимоотношениях. Я должен подчиняться своему руководству до тех пор, пока моя совесть не обязует меня не повиноваться ему. Если такое неповиновение неприемлемо для моего начальства. тогда я должен искать работу в другом месте.
Когда мы попадаем в такое положение, мы должны исследовать помыслы своего сердца и убедиться, что наши возражения действительно основаны на благочестивой совести. Гордое противление очень легко замаскировать духовным покрывалом лицемерия.
СТРЕМЛЕНИЕ К ПОЛОЖЕНИЮ
Нет более болезненного для нашей гордости состояния, чем неуважительное к нам отношение. Мы работаем, чтобы достичь определенного уважения со стороны окружающих нас людей. Мы хотим, чтобы к нам относились почтительно и в соответствии с нашим положением. Стремление к положению является неотъемлемой частью американского образа жизни. Но совершенно очевидно, что оно не ограничивается Америкой. Это общечеловеческий фактор. Вождь примитивного племени так же ревностно охраняет свое право носить дополнительные перья на голове, как менеджер право хранить у себя ключ от служебного туалета.
Когда я поступил в Свободный университет Амстердама, мне дали официальный список наших преподавателей со всеми их титулами. Если преподаватель относился к высшей категории, то при обращении к нему нужно было использовать определенный титул, что-то вроде «Ваше превосходительство». Если у него была ученая степень, то полагался титул, напоминающий «Ваше высочество». Если он был рукоположен, то он становился «величеством». Все эти титулы были весьма громоздкими. Чтобы написать одной из этих титулованных особ, нужно было исписать две строчки на конверте. Горе тому студенту, который не назвал всех положенных титулов.
Я подумал, что вся эта система — самая глупая глупость, каких я повидал на своем веку немало. Ее можно было сравнить с поведением автомашин на скоростном шоссе. Фольксвагены должны уступать дорогу мерседесам. Я однажды был свидетелем того, как грузовик, остановившийся у светофора рядом с велосипедистом, медленно подталкивал велосипедиста до тех пор, пока совсем не столкнул его с дороги. И все потому, что велосипедист не уступил ему дорогу.
Одержимость своим положением, увы, заразительна. Прожив некоторое время в этих условиях, я однажды получил на свое имя письмо, адресованное De Heer Спрол (Господину Спролу). Я надулся. «De Нееr»! Я заслуживал большего! Я почувствовал себя так, словно ко мне обратились как к человеку временному. И вдруг я понял, что и я попался на эту удочку — игру с титулами.
Мне бы очень хотелось похвалиться тем, что мои заигрывания с титулами остались в Амстердаме. Однако нет. Совсем недавно вместе с сыном я был в одном большом магазине. Мы остановились посмотреть на выставленные там ювелирные изделия. Я с завистью смотрел на часы «Ролекс». Затем я сказал сыну: «Я хочу такие часы».
Сын удивился. «Послушай, пап, — сказал он. — Я могу понять, когда хочется потратить деньги на то, что принесет в твою жизнь какое-то удобство, но зачем покупать то, что нужно только для престижа?»
Его слова задели меня. Я собрался было сказать речь об эстетике. Я хотел сказать: «Это просто вопрос красоты. Мне нравятся красивые вещи». Но моя речь была бы полуправдой. Я действительно люблю красивые вещи. Я люблю искусство. Но глубоко в сердце я знаю, что «Ролекс» не относился к этой категории. Мой сын был прав: я был очарован названием «Ролекс» и всем тем, что оно несло в себе. Эти часы были признаком определенного положения в обществе, и я не слишком «гордился» собой, чтобы не признать этого.
В Послании к Филиппийцам 2 великий гимн, который говорит сам за себя. Послушайте слова Апостола Павла:
«Ничего не делайте по любопрению или по тщеславию, но по смиренномудрию почитайте один другого высшим себя. Не о себе только каждый заботься, но каждый и о других» (Флп. 2:3-4).
В этом введении в гимн Павел предлагает нам выполнить трудное условие. Мы все озабочены вопросом самооценки, а здесь нас призывают ценить других выше себя. Это предложение является полной противоположностью тому, что мы привыкли считать нормой. Обычно мы склонны думать о себе лучше, чем об окружающих, и хотим, чтобы окружающие ценили нас выше, чем самих себя. Отчасти это отголоски нашего первоначального искушения быть как боги. В одном из американских фильмов актер Джин Хакман, игравший роль нового тренера в маленьком городке штата Индиана, отвечает на обвинения в том, что в школе слишком много внимания уделяется баскетболу. Его противник утверждает, что к игрокам команды относятся как к богам. Хакман отвечает: «Разве вы не понимаете, что люди готовы убить друг друга только ради того, чтобы хоть на несколько минут почувствовать себя богами?»
Это самооценка, сорвавшаяся с цепи. Такая самооценка граничит с саморазрушением и является полной противоположностью смиренномудрию, к которому мы призваны.
ИСТИННОЕ СМИРЕНИЕ
Призыв к смирению можно легко отвергнуть на том основании, что оно якобы представляет собой идеалистическое и абстрактное понятие, за которым не стоит ничего реального. Но Павел говорит не об абстрактных понятиях, когда превозносит высший пример смиренномудрия, которым является жизнь Христа.
«Ибо в вас должны быть те же чувствования, какие и во Христе Иисусе: Он, будучи образом Божиим, не почитал хищением быть равным Богу; но уничижил Себя Самого, приняв образ раба, сделавшись подобным человекам и по виду став как человек; смирил Себя, быв послушным даже до смерти, и смерти крестной. Посему и Бог превознес Его и дал Ему имя выше всякого имени» (Флп. 2:5—9).
Мы призваны преображаться в Христа. Он опустошил Себя при воплощении. Он не избавился от Своей Божественности или Своих Божественных качеств. Он отказался от Своего положения. Он отставил в сторону Свои привилегии Бога. Он изъявил готовность быть принятым людьми в качестве Человека, находящегося много ниже уровня Своего истинного достоинства. Этот пример Человека высочайших достоинств, которыми когда-либо обладал человек, должен пристыдить любого, кто ставит гордость превыше послушания.
Мы помним царя Саула. Саул был избран Богом стать первым царем Израиля. Израильскому царю не было дано независимой власти. Он должен был подчиняться высшему. Божьему закону. Ни один земной правитель не в состоянии занять место полного владыки всего сущего, Господа. И тогда также Господь был Богом и Царем евреев.
Саул хорошо начал, но вскоре превознесся от сознания собственной значимости. Он возложил на себя обязанности священника и стал выполнять функции Самуила (1 Цар. 13:9). Он становился все более эгоистичным и высокомерным. Его зависть достигла наивысшего предела, когда народ стал восхвалять подвиги юного Давида песней: «Саул победил тысячи, а Давид — десятки тысяч» (1 Цар. 18:7). За этим последовала печальная история о его слабоумии.
Жизнь Саула закончилась трагически. Он был смертельно ранен в сражении с филистимлянами и покончил с собой, упав на меч. Враги отрубили ему голову, а тело повесили на стене города для всеобщего обозрения.
Давид оплакивал смерть Саула и повелел последующим поколениям сынов Иудиных учить такую песнь: «Краса твоя, о, Израиль, поражена на высотах твоих! как пали сильные! Не рассказывайте в Гефе, не возвещайте на улицах Аскалона, чтобы не радовались дочери Филистимлян, чтобы не торжествовали дочери необрезанных» (2 Цар. 1:19-20). Во всей песне рефреном звучат слова — «как пали сильные!»
Жизнь Саула является ярким подтверждением мудрости притч: погибели предшествует гордость, и упрямый дух предшествует падению; большая власть порождает большую гордость; большая гордость порождает большое падение.
Соблазны положения и статуса велики. Престиж возникает на пути христианского роста как большое препятствие. Мы все так уязвимы для него. Мы все стремимся завоевать уважение окружающих. Зигмунд Фрейд однажды рассказал историю об одном школьнике, которого исключили из школы за плохое поведение. Он стоял за школой и кидал в окна камешки. Наконец директор вышел из школы и подошел к озорнику: «Зачем ты кидаешь камни в окна?» — спросил он. Мальчик ответил: «Я просто хочу, чтобы все знали, что я все еще здесь».
У нас у всех в кармане есть камешки. Мы все хотим сохранить «лицо». Мы стремимся сохранить свою самооценку. Мы боимся унижений. Гордость — большая сила.
Во время кубинского политического кризиса в начале 1960-х годов президент Кеннеди потребовал от СССР удаления боевых ракет с Кубы. Соединенные Штаты отправили на Кубу свои корабли. В то же время Никита Хрущев приказал советскому флоту также взять курс на Кубу.
Мир затаил дыхание. Ведущий телевизионной программы Уолтер Кронкайт ежечасно выпускал бюллетени о продвижении советских кораблей. Все военные силы супердержав, казалось, готовились к битве в Армагеддоне. Но в последнюю минуту СССР сдалась. Советские корабли развернулись и отправились домой. Это был момент великого триумфа для Кеннеди и полного поражения для Хрущева, что и привело последнего к окончательному падению.
Но что произошло потом? Кеннеди приказал провести на Кубе инспекционную проверку. Хрущев отказался подчиниться, и Кеннеди снял свои требования. Когда журналисты спросили Кеннеди, почему он отступил, он ответил: «Мы выиграли спор. Важно было дать советскому премьеру возможность приличного отступления».
Дипломатия Кеннеди была направлена на сохранение гордости Хрущева. Он не хотел загонять советского премьера в угол. Ему был дан шанс сохранить достоинство. Я содрогаюсь при мысли о том, что могло бы случиться, если бы Кеннеди был менее тактичным. Уязвленная гордость в этом случае могла бы привести к разрушению мира.
Какое место занимает гордость в христианской жизни?
Никакой.
В падшем мире премьеры и президенты могут играть свою роль, сохранять свои лица и демонстрировать свой статус. Мы знаем, что так живет мир. Но мы возвращаемся к Посланию к Филиппийцам 2, где Павел превозносит смирение Христа, призывая филиппийцев подражать Господу. Послушание, смирение, постоянное уничтожение гордыни и самонадеянности — все это выглядит глупо в глазах мира, где ценится престиж, положение и уважение. Но мы наивысшим достижением считаем желание угодить Владыке вселенной, а значит, придерживаться ценностей, чуждых этому миру. Господь показал нам высший пример того, что значит жить в смирении. Он не просто учил нас остерегаться гордыни — Он показал нам, как это сделать.
