Продолжим изучение апологетики. Сейчас мы с вами проходим четыре принципа познания, которые имеют решающее значение для надежной защиты христианства. Эти принципы постоянно подвергаются нападкам со стороны тех, кто отрицает существование Бога. Я называю их неоспоримыми принципами, необходимыми для человеческого познания, которые принимаются всеми, а также используются в Священном Писании. Я напомню, о каких четырех принципах идет речь: во-первых, закон непротиворечия; во-вторых, закон причинности; в-третьих, достоверность чувственного восприятия; и в-четвертых, аналитическое использование языка.
Мы уже рассмотрели закон непротиворечия. Как вы помните, я говорил, что люди, конечно же отрицают закон непротиворечия и его истинность. Причем, они делают это довольно часто. Но я отметил, что, люди могут отрицать закон непротиворечия только теоретически и временно, потому что тот, кто отрицает этот закон, не проживет более суток. Нельзя подъехать к перекрестку, увидеть на шоссе большой грузовик, и сказать себе: «Грузовик есть, но в то же время и в том же самом отношении, его нет». И даже если вы на словах отрицаете закон непротиворечия, ваша нога все равно будет жать на тормоз, иначе, — сами знаете, — в таком противоречивом мире вам не выжить.
Что ж, перейдем ко второму закону, а именно, к закону причинности. На протяжении всей истории западной теоретической мысли этот закон широко используется для доказательства существование Бога. Люди рассуждали о причине возникновения мира и искали в ней объяснение этого мира и вселенной. В Средние века – и даже позже – мыслители, исходя из идеи о причинно-следственной связи, доказывали, что Бог есть первопричина всего. Еще Аристотель утверждал, что Бог является первопричиной, потому что всему должна быть причина. Однако сейчас, начиная с эпохи Просвещения, с восемнадцатого века, к закону причины и следствия или к закону причинности стали относиться с большим скептицизмом. Например, Бертран Рассел, в своей брошюре «Почему я не христианин» рассказывает о личном опыте знакомства с теизмом. Он рассказал, что в детстве на него произвел глубокое впечатление аргумент в пользу существования Бога, основанный на необходимости первопричины. Он с детства принял идею существования Бога и придерживался ее пока не прочитал эссе, написанное философом Джоном Стюартом Миллем. Милль выдвинул следующее возражение против причинно-следственного доказательства: «Если для всего требуется причина, то, очевидно, что у Бога тоже должна быть причина. И тот, кто стал причиной возникновения Бога, тоже должен иметь причину, поэтому нельзя доказать Бога, исходя из того, что у всего должна быть причина». Когда Бертран Рассел в 17 лет прочитал это эссе, то, по его словам, он прозрел и понял, что закон причины и следствия приведет не к выводу о первопричине, а к бесконечной регрессии, что в конечном счете, приведет не к Богу, а в никуда. И поэтому он отверг аргументы существования Бога, построенные на основе закона причины и следствия.
А сейчас позвольте мне дать вам простой и краткий ответ на это возражение. Это классический пример того, что и на старуху бывает проруха. Джон Стюарт Милль, бесспорно, был блестящим философом, очень хорошо владевшим логикой, аналитическим мышлением и познавательными способностями. Но в своих рассуждениях о причинности он допустил фундаментальную ошибку. Он допустил ошибку в определении. Они исходил из того, что закон причинности звучит так:«У всего должна быть причина». Если бы классический закон причинности действительно звучал так, тогда возражение Милля, что у всего, включая Бога, должна быть причина, было бы обоснованным.
Я объясню вам на простом примере и расскажу про разговор двух мальчиков. Один спрашивает другого: «Откуда взялись деревья?» Его друг отвечает: «Деревья создал Бог». «А откуда взялись цветы?» Друг отвечает: «Цветы создал Бог». «А откуда взялся ты?» Он говорит: «Меня создал Бог». Тогда он спрашивает: «А кто, тогда создал Бога?» Мальчик отвечает: «Бог создал Себя Сам».
Мама рассказывала мне, что, когда мне было три года, я спросил нашего служителя: «Кто создал Бога?» Служитель очень удивился моему вопросу и сказал маме: «Ваш сын — вундеркинд; мальчик вырастет и станет богословом, или философом, или еще кем-то в этом роде». Мама любила рассказывать мне эту историю, когда я строил свою богословскую карьеру. Она говорила: «Я всегда знала, кем ты будешь, потому что служитель сказал об этом, когда тебе было три года». Но я сказал: «Мама, послушай меня. Каждый трехлетний ребенок задает вопрос: откуда взялся Бог? Это самый обычный вопрос, который может задать любой ребенок. Этот вопрос не означает, что я обладаю какой-то особой проницательностью, ни в три года, ни в десять». Но почему-то иногда, когда ребенок спрашивает: «Кто создал Бога?» мы заостряем на этом внимание и говорим: «Посмотрите, какой умный малыш!» А другой малыш отвечает, что Бог Сам создал Себя. Нет, нет, и еще раз нет.
Даже Бог не может Себя сотворить. Поэтому нам не нужно искать предшествующую причину Бога. Как правильно понимал Аристотель, Бог есть беспричинная причина. У вечного существа не может быть причины, как мы увидим в ходе этой лекции. Но сейчас, для краткости, я вам просто скажу, что ошибка — в определении. Закон причинности никогда не означал, что у всего должна быть причина. Правильное определение закона причинности гласит: «У каждого следствия должна быть предшествующая ему причина». У каждого следствия должна быть предшествующая ему причина. Так вот, если бы Джон Стюарт Милль пользовался этой формулировкой, он никогда бы не впал в заблуждение и не сбил с пути Бертрана Рассела. Бертран Рассел, каким бы гениальным он ни был, в семнадцать лет принял неправильную формулировку и держался ее до конца своих дней. Его понимание было ошибочным, потому что закон причинности, опять же, не в том, что у всего должна быть причина, иначе бы, действительно, у Бога тоже должна была быть причина. Закон же, всего-навсего, гласит, что у каждого следствия должна быть причина. И если бы существовало что-то, что не является следствием — то есть имело бы собственное вечное бытие, — очевидно, что это бытие не было бы следствием. Таким образом, мы можем дать следующее определение Божьей личности: Бог есть самосущее, вечное существо; Он независим, не является производным от чего-либо, ничем не обусловлен, Он вечен. У Него нет причины происхождения, потому что Он не является следствием. Следствием может быть только то, что сотворено.
Следующая мысль может показаться немного сухой. Так вот, определение «у каждого следствия должна быть причина» формально верно. Именно формально. То есть является формальной истиной. А что такое формальная истина? Формальная истина — это истина, (я пытаюсь объяснить проще, а получается только сложнее) формальная истина — это истина, которая является аналитически истинной. Пытаюсь упростить, а вместо этого еще больше запутываю, да? Если истина формально верна, то она верна и аналитически. Это означает, что истина верна по определению. Если проанализировать утверждение «У каждого следствия должна быть причина», просто проанализировать слова и их взаимосвязь, вы увидите, что утверждение не только верно, но еще и истинно по определению.
Вот вам пример аналитического утверждения: «Холостяк — это неженатый мужчина». В аналитическом утверждении «Холостяк — это неженатый мужчина» есть подлежащее — слово «холостяк», и какие-то сведения, описывающие холостяка. Словами «Холостяк — это неженатый мужчина» вы сообщаете какую-то информацию о холостяке. Но разве слова «неженатый мужчина» сообщили вам что-то новое, чего вы уже не узнали из слова «холостяк»? То есть, в аналитическом утверждении сказуемое не содержит никакой информации, которой нет в подлежащем. Например, я заявляю: «Треугольник имеет три стороны». Это истина или нет? Конечно истина. Иначе и быть не может. Потому что треугольник, по определению, имеет три стороны точно так же, как холостяк, по определению, является неженатым мужчиной. Так вот, не все неженатые мужчины — холостяки. Некоторые из них вдовцы, верно? Но все холостяки — неженатые мужчины. Итак, если мы говорим, что утверждение формально верно или аналитически верно, то можно также сказать, что оно логически верно, или верно по определению.
Теперь давайте еще раз более внимательно посмотрим на определение закона причинности. Давайте скажем: «Каждое следствие…» — и остановимся, чтобы дать определение слову «следствие». Какое бы вы дали определение? Что такое «следствие»? Да, это то, что произошло или произойдет, но не само по себе, верно? Или, если пользоваться нашей терминологией, это то, что должно иметь причину. Как видите, следствие, по определению, — это то, что было чем-то вызвано.
Итак, что такое причина? Что такое причина? Какую функцию выполняет причина? Она приносит какой-то результат. А как называется этот результат? Верно, следствие. Причины без следствия не бывает. Причина ведет к следствию. Итак, не может быть причины без следствия, и всякое следствие, по определению, должно иметь причину. Так что утверждение «У каждого следствия должна быть причина» в действительности всего лишь вывод из закона непротиворечия, потому что что-то не может быть следствием и не быть следствием в одно и то же время в одном и том же отношении. Причина не может существовать сама по себе. Не может быть причины без следствия, и не может быть следствия без причины, потому что иначе получается противоречие.
Что мы в первую очередь отвечаем, если нас спрашивают о чем-то из реальности? Например, если меня спросят: «Почему здесь лежит этот ковер?», мне проще всего будет ответить: «Потому». Но такой ответ вас не удовлетворит. Вам захочется узнать от меня больше деталей. Вы спросите: «Почему именно?» «Ну, потому что директор этой студии хотел создать декорации, имитирующие кабинет или уютную комнату, и поэтому он купил этот потертый ковер и постелил его здесь на пол в качестве декорации». Теперь я описал вам уже более сложные причины, почему здесь этот ковер. Понятно? Но сам ковер возник не благодаря директору. Если бы я спросил: «Что стало причиной появления ковра?», нам пришлось бы говорить, что его изготовил производитель, но мы говорим упрощенным языком. Если ребенок задает вопрос «Почему», родителю проще всего ответить «Потому». Это и есть ответ. Другими словами, мы говорим: «У этого цветка есть причина; у этого дерева есть причина; их что-то произвело», потому что мы также понимаем, что что-то не может возникнуть из ничего.
Давайте повторим, но прежде я попрошу вас сосредоточиться, потому что нужно будет пошевелить мозгами. Когда я говорю, «формальный принцип», я имею в виду, что это принцип, который не сообщает нам никакой новой информации о реальности. Формальный принцип не говорит нам о наличии в реальном мире каких-либо причин. Формальный принцип не говорит нам о наличии в реальном мире каких-либо следствий. Может быть, в этом мире все существовало всегда и не имеет причины. Я так не считаю, но гипотетически я говорю, что мы сидим здесь, в этой студии, а за пределами этой студии есть различные вещи. Там есть автомобили, грузовики, самолеты, пчелы, деревья, и все остальное, и я могу сказать вам наверняка, что если вещи, которые я перечислил, это следствия, тогда мы точно знаем, что у них есть что? Причины. Но может быть, это и не следствия, но принцип таков, логический принцип таков: если что-то является следствием, то оно должно иметь что? Оно должно иметь причину. Так что, если вы установили, что что-то действительно является следствием, тогда вы установили, что это что-то должно иметь предшествующую ему причину.
Несколько лет назад, когда мы выпустили книгу по классической апологетике, и с ней ознакомились ученые по всей стране, один философ выступил с существенной критикой аргументов, изложенных в этой книге. Критикуя меня, он сказал, – я никогда этого не забуду, – он сказал: «Проблема со Спролом…» – нет, я не дам вам возможность подставить свой вариант. Он сказал – причем он имел в виду только эту книгу, а не всю мою жизнь, – он сказал: «Проблема со Спролом и его книгой в том, что он не допускает, что может существовать беспричинное следствие». В этом заключалась его критика. Но у меня есть правило: если кто-нибудь в рецензии будет критиковать мою книгу, я никогда не буду вступать с ним дискуссию. Их дело — писать рецензию. Они могут говорить что хотят. Я не собираюсь с ними спорить. Но в этот раз я не смог отказаться. Я написал философу вежливое письмо, в котором сказал: «В своей рецензии вы указали, что единственная проблема, с которой вы столкнулись в книге, заключалась в том, что я не допускаю беспричинного следствия. Моя вина. Вы правы. Да, я не допускаю беспричинного следствия. Но я думал, что это моя добродетель, а не порок. Я был бы счастлив допустить беспричинное следствие, если бы вы взяли на себя труд написать мне один пример беспричинного следствия в любой точке вселенной». И, конечно, он до сих пор мне не ответил, потому что я знаю, и он тоже, поразмыслив мгновение, знает, что не может быть беспричинного следствия, потому что следствие, по определению, — это то, что имеет предшествующую причину. Вот только одна из причин, по которой лавина сомнений обрушилась на традиционное причинно-следственное мышление.
Другая причина, которую мы рассмотрим на следующей лекции, — это критика причинности, предложенная британским философом-эмпириком Дэвидом Юмом. Новаторская критика причинности, которую высказал Дэвид Юм, привела многих мыслителей после него к убеждению, что он полностью опроверг закон причинности. И на следующей лекции мы рассмотрим анализ Юма и предположение о том, что он и его критика разрушили всю аргументацию и закон причинности. Я же надеюсь доказать вам, что он этого не делал. Но опять же, позвольте мне резюмировать, что часто закон причинности отрицают те, кто выступает против классического теизма; те, кто отказывается принимать неоспоримую силу закона причины и следствия, потому что это обязывает их приводить причину для следствий, которые мы признаем следствиями.
__________________________________________
Переведено и отредактировано специально для сайта semperreformanda.ru
Оригинальное видео и больше информации о курсе по Апологетике вы можете посмотреть на сайте Ligonier Ministries
