Я помню, как один теолог, в попытке ответить на этот вопрос придумал каламбур, основывающийся на двусмысленности английских фраз: «Что такое разум? Это нечто нематериальное. (или «Это не важно») А что такое материя? (или «Что случилось?») Это не разум. (или «Не бери в голову»)».

Он пытался сказать нам, что наш разум, неразделимо связанный с органом нашего тела — мозгом, тем не менее, не равен ему по сути. Мозг может быть вместилищем разума, может быть органом, который тело использует, чтобы думать. Но есть разница между мозгом, который думает и самим процессом мышления. Так что мы задаёмся вопросом: «Что такое мысль?» Является ли она всего лишь биохимическим электроимпульсом, который полностью может быть измерен с помощью физических приборов? Или есть нечто не физическое, духовное в мыслительном процессе, и это присуще именно людям?

Исторический спор между протестантской и римско-католической церквями часто преподносится как конфликт между понятиями деяний и веры, а также добродетелей и благодати. Для выражения своих взглядов на вопрос оправдания авторитетные деятели Реформации пользовались краткими богословскими лозунгами на латыни, и обороты, которые они использовали – sola fide и sola gratia – глубоко укоренились в протестантской истории. Sola fide, или «только верой», значит, что наши деяния не являются основанием для оправдания перед Богом, в то время как sola gratia, или «только благодатью», значит, что на оправдание не влияют никакие наши добродетели.

Проблема этих лозунгов в том, что такие богословские условные обозначения легко могут быть неверно истолкованы или восприняты как призыв к излишнему упрощению сложных понятий. Таким образом, слишком резко разграничивая понятия веры и деяний, саму суть этих концепций можно понять превратно.

Реформаторы настаивали на том, что оправдание возможно лишь верой, но не имели в виду, что вера сама по себе является каким-то деянием. Они стремились показать, что наши деяния не влияют на оправдание, однако ничего не говорили о том, что этому оправданию как-то способствует вера.

Верить в Иисуса Христа – значит признавать истинность всего, что Бог открыл нам в Своем Слове, доверять Ему, принимать Его таким, каким Он явлен нам в Евангелии, и полагаться в спасении лишь на Него. 

ГАЛАТАМ 2:19,20
Я сораспялся Христу, и уже не я живу, но живет во мне Христос. А что ныне живу во плоти, то живу верою в Сына Божия, возлюбившего меня и предавшего Себя за меня.

КОММЕНТАРИИ 

Джонатан Эдвардс

Вот лучшее, самое ясное, совершенное определение оправдывающей веры, самое близкое Писанию, какое я только могу пред ставить: верить – значит принять всей душой откровение Иисуса Христа как нашего Спасителя. Принять всей душой – выражение образное, но полагаю, оно подходит здесь лучше, чем любое другое.

1. Подростки растут в постхристианском мире.

Подростки ХХІ века первые поколение, которое растёт в постхристианском контексте. За последние 19 лет отношение к религии и морали резко изменилось в нашем мире. То, что в наши дни для вас совсем новое, для нынешнего подростка является совсем привычным. Мы родились, выросли и сейчас живем в беспрецедентном религиозном мире. Мы не принимаем Евангелие как должное.

2. Подростки – самое технологически развитое поколение.

За последние 19 лет мир изменился не только в религиозном плане, а также, пережил глобальные технологические изменения. В отличии от старшего поколения, молодежь не думает, что wi-fi – это привилегия или нововведение. Для нынешней молодежи это естественно. Люди используют технологии в разных сферах: общение с друзьями, встречи с людьми, учеба, работа, игры и другие развлечения. Социальные сети – это платформы для общения, куда мы идем, чтобы поддерживать связь с другими, и действительно боимся разъединения.

Сегодня я хочу напомнить одно знакомое утверждение, которое появляется три раза в Писании: во Второзаконии 8 главе, в Матфея 4 главе и третий раз в Луки 4 главе. Эта фраза звучит так: «Не хлебом одним будет жить человек, но всяким словом, исходящим из уст Божиих».

О какой жизни мы говорим? Какая жизнь имеется в виду? Здесь говорится о жизни в полноте, включающей духовную жизнь и временную, физическую жизнь. Абсолютно все в жизни, каждое мнение в жизни, отношение к чему-либо, каждое действие необходимо понимать в свете Слова Божьего. Нам, верующим важно понимать, что наша духовная жизнь, которая господствует над физической жизнью и над всеми аспектами жизни, питается исключительно из Слова Божьего. Единственная пища для души верующего человека – это Писание. И мы постоянно встречаем эту мысль на страницах Библии . Мы читаем в Псалме 1: “Блажен муж, который не ходит на совет нечестивых и не стоит на пути грешных и не сидит в собрании развратителей, но в законе Господа воля его, и о законе Его размышляет он день и ночь!”

Мне кажется, мы живём в такую антиинтеллектуальную эпоху, какой доселе не знала история христианства. Я не хочу сказать, что наша эпоха антиакадемична, антитехнологична или антинаучна. Под громоздким словом «антиинтеллектуальный» я подразумеваю: «направленный против разума.» У нашего времени просто-таки аллергия на рациональность. Философия экзистенциализма оказала на нас громадное влияние. Мы сделались чувственной нацией. Даже стиль нашего языка свидетельствует об этом. Мои семинаристы упорно пишут в своих экзаменационных работах фразы вроде: «Чувствую, что неверно было бы… или «Чувствую, что верно будет…» Я неизменно вычеркиваю слово «чувствую» и заменяю его словом «думаю». Между глаголами «чувствовать» и «думать» есть существенная разница.

Называет ли сама Библия какие-то доктрины фундаментальными? Конечно. По сути, если самые строгие слова осуждения в Новом Завете адресованы лжеучителям, искажающим евангелие, то сама евангельская весть должна считаться главным выражением фундаментальной доктрины.

Но какая весть должна быть содержанием нашего свидетельства? Здесь надо выбрать между божественным откровением и человеческими вымыслами и мнениями; между только Писанием и папской иерархией и церковным преданием. Эти два евангелия прямо противоположные и взаимоисключающие.

Эти принципы определяют, какую весть мы проповедуем, и можно ли считать эту весть подлинным евангелием истинного христианства. Здесь мы подходим к истинам, составляющим суть тех доктрин, которые Писание называет фундаментальными.

Что конкретно мы имеем в виду? Давайте обратимся к самому Писанию и попытаемся вывести принципы, по которым можно определить, какие положения веры совершенно необходимы для истинного христианства.