Часть 4: Четыре шага назад | Роберт Спрол

Мы занимаемся апологетикой, то есть обеспечиваем интеллектуальную защиту христианских истин. Так вот, при разработке стратегии нашей интеллектуальной защиты мы в первую очередь столкнемся с наукой, которая называется «эпистемология«. Я догадываюсь, что многие с этим словом незнакомы. Поэтому сегодня я объясню, что такое эпистемология и почему она так важна для всей науки апологетики.

Давайте напишем слово на доске — Э-ПИ-СТЕ-МО-ЛО-ГИ-Я. Эпистемология — это раздел философии, посвященный основополагающему вопросу: как происходит процесс познания? Как мы можем подтвердить или опровергнуть притязания на истинность? Мы ведь постоянно с этим сталкиваемся. Я вам о чем-то говорю, а вы спрашиваете, откуда я это знаю. А я отвечаю: “Я знаю это, потому что…” и далее защищаю свое утверждение, называю причину и даю обоснование, апеллируя к определенному источнику знаний. Кто-то скажет: “Я не верю в Бога, потому Он невидим. Пока я не увижу Его, не попробую на вкус, не прикоснусь к Нему, не понюхаю Его и не услышу, я не поверю”. Потому что такой человек считает, что полагаться можно только на знание, которое можно проверить с помощью одного или нескольких из пяти чувств. Другой говорит: “Можете звать меня «Фомой неверующим», но даже если я увижу, то не поверю, пока мне не докажут это с математической точностью. Ведь очевидцы часто ошибаются и могут лишь думать, что они что-то видят. А на самом деле они видят галлюцинацию и тому подобное. Поэтому я принимаю только рациональные доказательства, точные, как в математике на уровне «дважды два — четыре». Итак, первая группа людей — это те, которые делают акцент на органах чувств. Вторая группа, о которой я только что рассказал, делает акцент на разуме и на формальном обосновании. Поэтому, когда мы подходим к вопросу об истине, у нас возникает вопрос: “Какие элементы нам необходимы для подтверждения истинности чего-либо?”

Сейчас существует много различных подходов к вопросу эпистемологии, особенно в том, что касается апологетики. Некоторые утверждают, что единственная приемлемая апологетика — это та, которая основана на исторической информации, полученной посредством пяти чувств. Другие говорят: “Нет, этот метод не подходит. Единственный способ доказать существование Бога — это рациональная дедукция”. А другие говорят: “Чума на оба ваших дома. Единственный способ узнать о Боге — это принять Его с самого начала как необходимую предпосылку всякого знания”, и так далее. Возникает вопрос: какие из этих подходов необходимы, чтобы обеспечить должную защиту христианской веры?

Чтобы ответить, я зайду с обратной стороны. А подойти к этому вопросу с обратной стороны я намерен двумя путями. Итак, первый путь. Много лет назад, я преподавал факультативный курс для выпускников семинарии. Это было в Филадельфии в Университете Темпл, где я читал курс по историческому атеизму. В этом курсе, в соответствии с академическими требованиями, я попросил студентов изучить первоисточники самых воинственных атеистов западной теоретической мысли — таких как: Джон Стюарт Милль, Карл Маркс, Жан-Поль Сартр, Альбер Камю, Уолтер Кауфман и другие. При изучении трудов этих выдающихся ученых-атеистов мы уделили пристальное внимание тому, как они обосновывали свои отрицательные аргументы. Зайдя «с черного входа» я обнаружил следующую закономерность: практически каждый из этих атеистических мыслителей и философов, в тот или иной момент в своих аргументах против теизма, атаковал одну или несколько из четырех основных эпистемологических предпосылок.

Позвольте объяснить, что это такое. Четыре основополагающих принципа познания, которые атеисты атаковали частично или полностью, были следующие. Прежде всего, закон непротиворечия — или иногда его называют законом противоречия. То есть, чтобы разрушить доводы в пользу доказательства существования Бога, некоторые философы выступают против основополагающих законов разума, таких как закон противоречия. Второй закон, на который довольно часто нападали — как мы увидим позже, — это закон причинности, который еще называют законом причинно-следственной связи, и мы отдельно рассмотрим этот элемент эпистемологии. Третий закон, который подвергался нападкам, я называю принципом базовой достоверности чувственного восприятия.

Когда я говорю о чувственном восприятии, я имею ввиду наши пять чувств, о которых говорил ранее: зрение, слух, обоняние, осязание и вкус. Например, в данный момент я вижу этого человека в первом ряду. Я воспринимаю его с помощью моих глаз. Это и есть чувственное восприятие. И хотя я могу ошибаться, и этот человек может быть лишь плодом моего воображения, все-таки на базовом уровне я верю в достоверность моих чувств. Мне не нужно верить в совершенную достоверность моих чувств, но, по крайней мере, на базовом уровне они достоверны. Итак, это третий принцип. И четвертый, который может показаться вам странным и загадочным, называется аналогическое использование языка.

Сейчас я расскажу более подробно обо всех четырех законах, и о том, почему они так важны для серьезной защиты христианских истин. Заходя «с черного хода» и рассматривая критику, которая исторически высказывалась самыми грозными противниками христианства и теизма, я хочу показать вам, что атеисты пользовались одной и той же моделью — принимались обсуждать один или несколько из этих четырех принципов познания.

Почему я решил об этом поговорить? Я пытаюсь призвать христиан, защищающих свою веру, быть крайне осторожными на этапе разработки стратегии защиты. Никогда не следует обсуждать ни один из этих четырех принципов. Если вы делаете это, то рискуете потерпеть неудачу в своей апологетике. В скобках добавлю, что существует множество систем христианской апологетики, в которых обсуждается одна или несколько из этих предпосылок или принципов, что, на мой взгляд, является очень серьезной ошибкой в их подходе к апологетике.

Я говорил, что есть два способа, «зайти с обратной стороны» и установить эти принципы познания, которые не подлежат обсуждению. Один из них — это индуктивное изучение трудов атеистов, наблюдение за ходом их рассуждений, с целью понять их аргументацию и оценить, насколько она обоснована. Другой мой способ состоит в том, чтобы увидеть, какие эпистемологические предпосылки регулярно используются в Священном Писании, потому что в конечном счете именно Писание является для христиан конечным авторитетом. А Библия — хотя она в значительной степени посвящена вопросу окончательной истины — не является учебником по эпистемологии. Библия не дает нам философской оценки того, как рациональность соотносится с чувственным восприятием или как чувственное восприятие соотносится с аналогическим использованием языка. Об этом ничего не говорится в Библии. И все же, когда мы изучаем Священное Писание, мы видим, что в нем есть определенные допущения, или как я буду их называть, “предпосылки” — априорные допущения, которые делает Библия, передавая свое содержание всем слушающим. Эти положения или допущения исходят от Самого Бога и, как я полагаю, заложены в человека, поскольку Бог создал человека как существо, способное мыслить, чувствовать, общаться и так далее. И мы видим, например, что в Библии есть подспудное допущение о действительности закона непротиворечия, потому что предполагается, что истина внутренне непротиворечива. Есть огромная разница между послушанием и непослушанием, праведностью и неправедностью, Христом и антихристом; и поэтому мы несем ответственность перед нашим Создателем. Ведь если Бог говорит нам выполнить пункт А, это означает, что мы не можем ослушаться и не выполнить А. То есть нам нельзя совершать что-то, если это нарушает Его запрет. Так что для того, чтобы быть послушным Слову Божьему, в первую очередь, нужно действовать в рамках закона непротиворечия, ибо без закона непротиворечия мы не смогли бы понять в Писании ни одного предложения. Я попытаюсь продемонстрировать вам это на следующем занятии, а сейчас, мы просто проводим разведку, чтобы вы никогда не забывали об основных предпосылках, которые не подлежат обсуждению.

Теперь, что насчет закона причинности? Предполагается ли его наличие в Священном Писании? Например, каждый раз, когда в Библии люди апеллируют к доказательной силе чуда, предполагается достоверность закона причинности. Иисус говорит Своим ученикам: “Если не верите Моим Словам, то верьте Моим делам”, или когда Никодим пришел к Иисусу ночью, он сказал: “Равви, мы знаем, что Ты учитель, пришедший от Бога, ибо таких чудес никто не может творить, если не будет с ним Бог”. Получается, Никодим говорит: “Я сопоставляю факты. За делами, которые Ты совершаешь, должна стоять сверхъестественная, божественная причина, иначе совершить их было бы невозможно”. И я думаю, что в тот момент Никодим рассуждал здраво.

Но опять же, когда Библия говорит: “Смотрите, чудо! Христос выходит из гробницы, мертвые воскресают», мы должны сделать вывод о божественной причине воскресения. Если же мы говорим, что что угодно может стать причиной чего угодно, или что что-либо может произойти даже без причины, то доказательное значение воскресения не имело бы никакой ценности. То же самое касается любого из чудес Христа или любого из чудес, совершенных святыми Ветхого Завета. Так что с первой и до последней страницы Священного Писания существует эта установка о законе причинности, о которой я буду говорить подробнее в отдельной лекции и покажу, насколько закон причинности важен в христианской апологетике.

В-третьих, принцип базовой достоверности чувственного восприятия. Опять же, если допустить, что чувства нас обманывают, следует обратиться к известному примеру святого Августина. Чтобы проиллюстрировать пределы достоверности чувственного восприятия, он использовал аналогию с «согнутым» веслом. Аналогия с «согнутым» веслом позаимствована у тех, кто в древности пользовался веслами на своих судах. Если, находясь в лодке, опустить весло в воду в солнечный день и посмотреть на конец весла, то с вашего места вам может показаться, что весло кривое. Это происходит из-за преломления света. Так вот, с вашей точки зрения, если вы ничего не знаете о преломлении света и других подобных вещах, вам будет казаться, что ваше весло согнуто. И именно таким образом наше чувственное восприятие может нас обмануть.

Вот я смотрю на аудиторию, которая собралась сегодня. Если я поднесу большой палец к глазу, как художник, который измеряет перспективу или расстояние. Если я закрою левый глаз, поднесу большой палец к правому глазу и посмотрю на человека в последнем ряду, то вижу, что ноготь моего большого пальца закрывает всю его голову. Из-за этого я могу сделать вывод, что передо мной Мальчик-с-пальчик и что его голова не больше моего ногтя. Но опять же, это вопрос восприятия перспективы и глубины, к которому мы постоянно учимся приспосабливаться. И это лишь указывает нам пределы чувственного восприятия. Снаружи есть звуки, которые моя собака слышит, но я их не слышу. Но, тем не менее, я знаю, что эти звуки есть. Конечно, у вас есть старый аргумент, который выдвигают философы: “Если в лесу падает дерево, и никто этого не слышит, издает ли оно какой-нибудь звук?” Есть и более современная версия этой философской головоломки: если мужчина говорит что-то в лесу, а рядом нет женщины, которая могла бы его услышать, он все равно неправ? Итак, это связано с базовой достоверностью чувственного восприятия. А если бы наши чувства не обладали базовой достоверностью, мы не могли бы сделать никаких выводов о том, что мы видим, слышим или трогаем. И это, конечно, было бы концом физики, естественных наук, с которыми мы имеем дело сегодня, и которые так сильно полагаются на чувственное восприятие. И, конечно, науке уже давно известны пределы ощущений и пределы чувственного восприятия. Вот почему некоторые из величайших прорывов в научном мире произошли благодаря усовершенствованному оборудованию, которое расширяет наши возможности. Например, микроскоп, который позволил нам увидеть то, что невозможно было разглядеть невооруженным глазом. Мы смогли убедиться в существовании предметов, которые раньше были для нас невидимы. То же самое с телескопом. Он радикально изменил наше восприятие необъятности Вселенной. То, что раньше нельзя было увидеть невооруженным глазом, теперь ясно воспринимается нами с помощью этого инструмента, который усиливает наше чувственное восприятие.

Это именно то, о чем говорили авторы Нового Завета. Петр, например, о котором я уже упоминал, сказал: «Братья, мы возвещаем вам это не хитросплетенным басням последуя, но возвещаем о том, что сами видели и слышали». Один из важнейших аспектов Реформации… воскресения, описанного в Новом Завете, не в том, что люди пришли к гробнице, обнаружили, что она пуста и сделали вывод: «Его здесь нет, значит Он воскрес». Ведь исчезновение тела можно было объяснить иным образом. И, с точки зрения логики, воскресение, было бы последним, о чем вы подумали. Нет, свидетельство Нового Завета о воскресении Христа основывается не на выводах, сделанных из пустой гробницы, а на свидетельствах очевидцев. «Мы видели Его, и именно поэтому заявляем вам об этом как очевидцы». Поэтому Библия постоянно апеллирует к базовой достоверности чувственного восприятия, обосновывая свою позицию относительно реальности.

Наконец, четвертый и очень загадочный принцип: аналогическое использование языка. Это может звучать излишне по-научному, но лишь означает, что за основу взято слово “аналогия”. Мы знаем, что аналогия — это сходство между чем-либо. Например, чтобы описать два предмета, мы указываем, какое между ними есть сходство. Почему это важно? Многие утверждают, что, раз Бог отличается от нас, то в конечном счете, любая попытка говорить о Нем потерпит неудачу, потому что человеческий язык не способен описать Бога и осмысленно рассуждать о трансцендентном существе. Кстати, в философии 20-го века на этом строилась большая часть критики христианства. В ней говорилось, что религиозные утверждения ничего не сообщают нам о внешней реальности. Они лишь рассказывают нам о нас самих. Они всего лишь эмоциональные высказывания. Они описывают наши эмоции, наши религиозные чувства, но не имеют аналога в объективной реальности, потому что язык — человеческий язык — по своей сути не способен подняться выше человеческой сферы, чтобы осмысленно говорить о трансцендентном существе. И поэтому, если христианство собирается противостоять этим атакам против самой основы языка, мы должны уметь провести аналогию, чтобы показать, что в каком-то смысле, Бог похож на нас. Только тогда мы сможем вести осмысленный дискурс о Нем. Вот почему, в самом начале Библии утверждается, что Бог создал человека по Своему образу и подобию. То есть существует аналогия между Творцом и творением, которая дает человеку способность рассуждать о Боге.

Что ж, в ближайшие дни мы рассмотрим каждый из этих принципов по отдельности, чтобы более подробно изучить, насколько важен каждый из них для защиты христианской веры.

_____________________________________

Переведено и отредактировано специально для сайта semperreformanda.ru

Оригинальное видео и больше информации о курсе вы можете посмотреть на сайте Ligonier Ministries

Роберт Спрол
Роберт Чарльз Спрол (1939 -2017) - основатель и председатель просветительской миссионерской организации «Лигоньер». Ведущий ежедневной радиопрограммы «Обновление ума». Пастор церкви Св.Андрея в г.Сэнфорд, штат Флорида.

Оставить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *